Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №12 за 1997 год
Хотя я знаю, что впереди — Зеркальная галерея, все равно каждый раз она поражает воображение.
Огромный зал длиной 73 метра, шириной 10 метров и высотой с пятиэтажный дом кажется дворцом в дворце. Семнадцать арочных окон обращены в сад, между ними — проемы с зеркалами, создающими ощущение безграничности зала.
Во времена Короля-Солнце вся мебель зала, включая кадки для растений, столы, стулья, а также статуи были отлиты из серебра. Многое сохранилось и по сей день. В Зеркальной галерее невольно прикрываешь глаза от блеска люстр из богемского хрусталя. Консоли из позолоченного дерева с мраморными столешницами, вазы из порфира, античные бюсты...
Неподалеку от галереи находятся апартаменты королевы. Первое, что останавливает внимание — большая, размером почти с комнату, кровать. Над альковом — балдахин, украшенный страусовыми перьями. Всякий раз гиды, ведущие туристов из разных стран, обязательно рассказывают один и тот же эпизод.
...По сложившейся исстари традиции королева Франции рожала «публично». Версаль был открыт для всех, и накануне родов королевы — переполнен. Когда появилась на свет одна из принцесс, в спальне столпилось столько народу, что королю пришлось собственноручно открыть окно для проветривания.
Разделяет апартаменты короля и королевы Галерея битв. Почему именно «битв», мне не удалось выяснить ни у одного экскурсовода. Видимо, тайны королевских взаимоотношений свято хранятся и по сей день примерными французами.
Апартаменты короля занимают несколько залов. Примечателен зал «Бычий глаз». Все сохранилось, как и много веков назад. Так и кажется, что сейчас войдут придворные, обмениваясь новостями и сплетнями в ожидании пробуждения монарха.
А в просторной спальне просыпается Людовик XIV. Двое слуг уже держат кружевную рубашку, четверо подают стакан вина. В это время в зале «Бычий глаз» раздается громкий голос: «Господа, король проснулся!»
Требуется несколько часов, чтобы обойти дворец. Комнаты дочерей короля, малые апартаменты, фарфоровый зал, библиотека...
Сквозь исполинские окна можно любоваться геометрической планировкой садов, разбитых знаменитым Ленотром. Их совершенству и гармонии пытались подражать владыки всех стран Европы.
Часами бродя по Версальским садам, я так и не смог раскрыть секрет их безграничной глубины, созданной Ленотром. Недаром и французские, и зарубежные историки утверждали, что Ленотр в своем стремлении выразить идею недосягаемости королевской персоны придал садам Версаля исключительную грандиозность. Он спланировал аллеи, расходящиеся из центра подобно лучам солнца, а не под прямым углом, как было принято раньше.
Дворцовый парк с фонтанами, бассейнами, украшенными скульптурами, раскинулся почти на ста гектарах.
Я иду по парку и замедляю шаг у группы туристов. Французские экскурсоводы редко повторяют один и тот же текст. Вот и сегодня узнаю новое о фонтанах, построенных при Людовике XIV.
— В то время было очень трудно обеспечить 1400 фонтанов водой: они требовали в час 62 тысячи декалитров, — рассказывает экскурсовод. — Акведук, поставлявший воду из реки Бьевр, вскоре оказался недостаточен. Гидротехники придумывали тысячи ухищрений и в конце концов в Марли, на пути из Парижа в Версаль, была сооружена гидравлическая система с забором воды из Сены.
Органично вписались фонтаны в зеленое буйстводеревьев и яркие всполохи цветочных клумб. В Версальском саду цветы — круглый год. Традиция продолжается.
...Во времена Людовика XIV, чтобы он не видел увядших цветов, их выращивали в горшках. Ленотр имел в своем распоряжении до двух миллионов горшечных цветов, и потому замены «цветочных сцен» производили очень быстро. К тому же регулярно давались указания адмиралу, командовавшему французскими судами в Средиземном море, разыскивать и доставлять редкие цветы. Особенно сорта нарциссов-жонкиль и тубероз. Их можно увидеть и в наши дни.
От долгой прогулки по садам устают глаза, блекнут краски и появляется желание отдохнуть. Как по волшебству возникает одноэтажный дворец — это Большой Трианон, Здесь король обедал в парадном зале, отделанном розовым мрамором и голубыми изразцами, привезенными из Дельф.
Если пойти в противоположную сторону, попадешь в Малый Трианон, построенный для пикников и развлечений.
Реставрация этого огромного исторического памятника, по праву ставшего частью всемирного наследия человечества, не прекращается и по сей день.
Виктор Ярошенко
Земля людей: Музей вина на улице О
Император Наполеон, считавшийся «королем» бургундских вин, частенько наведывался в винные погреба... Бочонки с вином везли к Сене и на баржах доставляли к королевскому двору.
Гворят, когда-то Париж был окружен виноградниками. В это, конечно, верится с трудом. Но еще труднее поверить тому, что были такие времена, когда французы (а точнее — галлы) не умели готовить вино. Это считавшееся роскошным угощение они выменивали у италийцев: за одну амфору вина отдавали раба! Впрочем, довольно скоро галльский бочонок вытеснил из подвалов римские амфоры — и Франция сама стала крупнейшим экспортером солнечного напитка.
В конце XV века, на холме, где сегодня находится Музей вина, стоял монастырь. Скромные монахи, прозванные «добродеями», в свободное от молитв время занимались виноделием, приспособив галереи старых каменоломен под винные погреба. Монастырь славился своим вином, и сам Людовик XIII — покровитель знаменитых трех мушкетеров — любил, возвращаясь с охоты из Булонского леса, остановиться у «Добродеев», чтобы отведать легкого и ароматного монастырского вина.
В XVII веке у основания холма пролегла рю дез'О — улица Вод, названная так из-за целебных минеральных источников, открытых вблизи монастыря. Монахи продолжали делать вино, продавая на рынке его излишки, вплоть до Французской революции, когда аббатство было запрещено, а монастырь разграблен. Его последние постройки служили до 1906 года зданием ткацкой фабрики.
В 1981 году в одной из уцелевших подземных галерей был создан Музей вина. В нем можно не только познакомиться с историей и технологией виноделия, но и попробовать наиболее популярные сорта французских вин — специальная дегустационная программа предусмотрена после осмотра музея. Вам расскажут, например, какие годы наилучшие для бордо, а какие — для бургундского. Вас научат правильно говорить о вине, продемонстрировав и цвет, и вкус, и крепость, и букет. А желающим закрепить познания предложат посетить ресторан в одном из подземелий музея. Но прежде, чем вы примете это приглашение и откроете карту вин, запомните, что к рыбе, устрицам и морским деликатесам обычно подаются сухие вина или шампанское, к закускам — сухие, полусухие или розовые вина, к дичи — красные. Ароматные кусочки ферментированных сыров (рокфора, дор блю, камамбера) требуют марочного вина, прочие сыры — сухого или розового. Наконец, к сладкому десерту рекомендуют заказывать шипучие вина или шампанское.
Андрей Нечаев, наш спец. корр. | Фото автора
Земля людей: На Сентозе под Новый год
Я разглядываю каменного зверя, стараясь понять, кто это: голова львиная, а хвост русалочий. Это чудо-юдо на набережной Сингапура вроде городской марки или символа, как Эйфелева башня в Париже, и даже носит, под стать своему необычному виду, такое же странное имя: «Мерлайон» (морской лев). Стоит оно на постаменте, в устье реки, и смотрит в сторону моря, словно ожидая чего-то. Может быть, того махараджу, который высадился здесь давным-давно и сразу встретил на берегу неизвестное животное, «быстрое и красивое, с красным телом, черной головой и белой грудью», приняв его за льва, за знак судьбы, ниспосланный свыше и спасший махараджу и его свиту от разгневанной морской стихии. «Здесь быть городу, — указал повелитель перстом на прибрежный песок, — и носить ему имя «Сингапура», то есть «город льва».
Это не единственная легенда о происхождении названия города, рассказанная мне местным журналистом Амиром Япу, другую он вспомнил, когда я отправился на остров Сентоза, что всего в 15 минутах от банковского центра «азиатского Нью-Йорка», по которому мы путешествовали с Амиром. Мы с Амиром медленно двигались по малайским кампонгам (селениям, но здесь это значит «квартал»), китайскому городу и индийским кварталам, вдыхая пряные ароматы и впитывая звуки и краски чужой для меня яркой жизни, калейдоскоп которой, стоило закрыть глаза, словно переносил в далекие страны: Китай, Индию или на Суматру, не говоря уже о близкой Малайзии. На улицах азиатских кварталов невольно начинает оживать в памяти известная мелодия песенки «В бананово-лимонном Сингапуре», но стоит попасть в западные кварталы, где высятся небоскребы банков и известных фирм — из стекла, бетона, пластика, пятизвездочные отели и универмаги с лифтами и эскалаторами, мелодия Вертинского сразу угасает — в этом холодном мире все чинно и упорядочено. Во всем, начиная хотя бы со знаменитой чистоты на улицах, к которой призывают плакаты: «Сохраним город в чистоте», читаю я на щите, и ниже помельче: «За брошенный окурок — штраф 500 долларов». Впрочем, плакаты и объявления здесь на каждом перекрестке призывают включиться в какую-нибудь кампанию. Это несколько напоминает китайские мероприятия (помните призыв «к малой металлургии» или борьбу с воробьями), но здравый смысл все же есть в том, что призывают не рубить деревья, не губить птиц (их очень мало осталось на острове) и объявляют за нарушение несоразмерно гигантские штрафы в тысячи долларов.
